а вообще все это фигня. мы хорошо живем. ночью перечитала Последних свидетелей алексевич..
Валя Никитенко 4 года
Мама просит
-Бежим-бежим... Топаем-топаем-У нее руки заняты. А я капризничаю:
у меня ножки болят.
Трехлетний братик толкает меня
-Безым, а то немцы догонят. -И "безым" рядом молча.
От бомб я прячу голову и куклу, а кукла уже без руки и без ног. Плачу, чтоб мама ее перевязала.
Аня Гуревич - 2 года
Мы идем по дороге. Идти нам тяжело: мама больная, мы с сестрой маленькие: сестре - три годика, мне - 2. Как нас спасти?
Мама написала мне записочку: фамилию, имя год рождения, положила мне в карманчик и сказала - Иди. Показала этот дом. Там дети бегали. Она хотела, чтобы я эвакуировалась, уехала с детдомом, она боялась что мы все погибнем. Я должна была пойти одна: если бы мама меня привела - нас бы отправили вдвоем обратно. Брали только без родителей. Вся судьба моя в том, что я не оглянулась, иначе бы от мамы не отошла.
Мама сказала:"Пойдешь и откроешь вон ту дверь" Я так и сделала. Но эвакуироваться этот детдом не успел.
Помню большой зал и свою кроватку возле стенки. Мы сами их аккуратно убирали, очень тщательно. Положишь не так, воспитательницы ругали. Чтобы нас били не помню, а вот страх был. Мы много двигались - убирали, мыли, но это была работа. Детского в памяти нет.
Кормили нас так: за весь день дадут миску затирки и кусочек хлеба. До сего времени, когда слышу слово затирка, мне сразу хочется плакать. Появляется рвота.
(там еще описания как брали кровь, но я не буду)
Тоня Рудакова 5 лет
На улице они не стреляли, а заходили в хаты. Стоим возле окнаа:
Вон Аниську пошли расстреливать.
-У Аниськи кончили. У тетке Анфисе идут...
И мы стоит, мы ждем - придут и нас расстреляют. Никто не плачет, никто не кричит. У нас была соседка со своими мальчиками, она говорит:
-Пойдем на улицу. На улице не расстреливают.
Заходят во двор: первый - солдат, второй-офицер. Офицер высокий, сапоги у него высокие, высокая фуражка. Как сейчас помню. Вижу..
Стали загонять нас с дом. Соседка упала на траву и целует офицеру ноги:
-Не пойдем. Знаем - там стрелять будете.
Они : "Цурюк! Цурюк!" - это значит назад. В доме мама села на лавку возле окна. И я запомнила, что она взяла кружечку с молоком, стала нашего маленького прикармливать. А так тихо, что мы все слышим, как он чмокает.
Я села в уголочке, впереди себя веник поставила. На столе была длинная скатерть, соседский мальчик под стол спрятался. Брат под кровать залез. А соседка возле порога на колени стала и за всех просит
- Паночку, у нас дети маленькие. Паночку, у нас деток, что гороху...
Вот я запомнила как она просила.
Офицер подошел к столу, поднял скатерть и выстрелил. оттуда - крик, он еще раз выстрелил. Соседский мальчик кричит. Раз пять стрелял.
Смотрит на меня.. Как я не стараюсь спрятаться за веник, никак не спрячусь. У него такие большие красивые карие глаза. Надо же, помню. Я так испугалась, что от страха спросила:"Дяденька, вы меня убивать будете?" Но он мне ничего не ответил. Как раз в это время.. солдат сорвал занавеску между комнатами и зовет офицера, а там на кровати лежат маленькие котята. Они берут их на руки, улыбаются, они с ними стали играть. Поигрались и офицер отдает их солдату, чтобы тот вынес их на улицу.
Помню как горели у убитой мамы волосы.. А у маленького возле нее - пеленки.. Мы переползли через них со старшим братом, сначала во двор, потом в огород, до вечера лежали в картофлянике. И тут я расплакалась.
Живы остались мы с братом и четыре котенка. Пришла наша бабушка , она жила за рекой. Забрала нас всех...
Инна Старовойтова 6 лет
Мы остались в шалаше вчетвером: младшие - братик, двоюродные брат и сестра и я - самая большая. Мы не в первый раз оставались одни и научились не плакать, вести себя тихо. Знали, что мама разведчица, ее послали на задание, а нам надо ее ждать. Из деревни мама нас забрала, и жили мы вместе в семейном партизанском лагере.
Вдруг крик - Немцы, Немцы.
Притаились. совершенно затихли. Кто-то заглянул в шалаш и сказал по-русски:
-Кто есть выходите.
Голос был спокойный и мы вылезли. Я увидела человека в зеленой форме.
-У тебя папа есть?
-Есть
-А где он?
-Далеко, На фронте
Помню, что немец даже засмеялся.
-А мама твоя где?
-Мама в разведку ушла.
Подошел другой немец, тот был в черном. Что-то они переговорили, и этот -черный, показал нам рукой куда надо идти. Там стояли женщины с детьми, которые не успели убежать. Черный немец навел на нас пулемет, и я поняла, что он сейчас будет делать. Я не успела даже закричать и обнять маленьких..
Проснулась я от маминого плача. ДА, мне казалось, что я спала. Приподняла, вижу - мама копает ямку и плачет.Она стояла спиной ко мне, а у меня не было сил позвать ее, сил хватало только, чтобы смотреть на нее. Мама разогнулась передохнуть, повернула ко мне голову и как закричит: "Инночка!" Кинула ь ко мне, схватила на руки. В одной руке меня держит, другой остальных ощупывает: вдруг кто-нибудь еще живой? Нет, они были холодные..
Кончилась война.. В первый класс мама носила меня на руках...
завтра на участок только пойдем...
Одно только мое "Дорогой, выбирай любую" уже стало роскошным подарком, ибо раньше я всегда говорила что вот как будет на кухне 10 свободных лишних квадратов - тогда пожалуйста ))) Муж чуть не пищал от радости.