с тяпницей!
Если бы Билл Гейтс был начальником полиции
Позвонивший в полицию должен был бы первым делом доказать, что является зарегистрированным жителем города и исправно платит налоги. К незарегистрированным жертвам насилия полиция выезжала бы разве что для того, чтобы добавить им от себя.
После того как пострадавший докажет, что зарегистрирован, он получал бы полицейскую поддержку по телефону. Например: <Попробуйте ударить преступника рукой в челюсть. Не помогло? Вы уверены? Тогда ногой в пах. Опять не помогло? Преступник выдает какие-нибудь сообщения? Воспроизведите дословно текст. О, вот как? Тогда попробуйте убежать:>
Пострадавшего, звонящего уже после совершения преступления, просили бы описать обстоятельства преступления, затем максимально точно воспроизвести их и ждать, произойдет ли преступление снова. Не повторяющиеся преступления полиция бы не расследовала.
Финансовые учреждения города регулярно и без всякого повода получали бы полицейские уведомления о том, что они совершили недопустимую операцию и будут закрыты.
Полиция не занималась бы жертвами вооруженных нападений. Пострадавшим предлагалось бы адресовать все претензии производителям оружия. Вместо предупреждения <У вас есть право хранить молчание:> при аресте зачитывалось бы Лицензионное соглашение.
Уголовные дела закрывались бы внезапно и по самым причудливым причинам. Например, поход полицейского за гамбургером в закусочную мог бы привести к закрытию сразу нескольких дел, не связанных друг с другом. Как, впрочем, и самой закусочной.
Полиция заключила бы договор с компанией, производящей двигатели для танков <Абрамс>. Никаким другим не хватало бы мощности, чтобы сдвинуть с места полицейские машины.
Была бы назначена награда за голову Линуса Торвальдса.
Одним из самых тяжких преступлений тогда считалось бы битье окон.
В городе было бы огромное, красивое и величественное здание тюрьмы - с колоннами, сухими доками, мачтами для причаливания дирижаблей, складами корма для домашних животных, каретными и лодочными сараями, парфюмерными магазинами и прочими столь же необходимыми в тюремном хозяйстве вещами. В ней было бы великое множество камер, решеток, коридоров, скрытых казематов и тайных ходов. Точного плана тюрьмы не знал бы никто, включая надзирателей и самого начальника. Но больше всего в тюрьме было бы дыр в стенах, полах и потолках. Тюрьма находилась бы в процессе непрерывного достраивания и перепланировки, в результате которых отдельные камеры и целые этажи оказывались бы замурованными. Чем больше возводилось бы стен и решеток, тем чаще совершались бы побеги.
Рекламные проспекты возвещали бы о том, что каждый, попавший в тюрьму, будет автоматически определен в подобающую ему камеру. На самом деле заключенных постоянно определяли бы неправильно. Многих преступников не пускали бы в тюрьму, поскольку не могли бы определить вообще. При появлении особо крутого уголовника, равно как и при смене начальника тюрьма бы падала, и ее приходилось бы строить заново. Периодически тюрьма падала бы вообще без видимых причин.
Время от времени заключенный, согласно бумагам выпущенный из тюрьмы, на самом деле оставался бы в одной из камер. Еще чаще там оставались бы его вещи. Постепенно тюрьма забивалась бы настолько, что ее волей-неволей приходилось бы сносить и строить заново.
Электрический стул после казни выдавал бы сообщение <Теперь питание можно отключить>. Но чаще всего казнили бы через повешение.
