quote:
Нэсси, рассказ о ненависти и любви
Когда во дворе появился котёнок -
Белей, чем на белом снегу молоко, -
Мы все, от бульдогов до важных болонок,
Немедля утратили сон и покой.
Не смей подходить!.. - завизжала левретка.
Огромный мастиф посулился, что съест.
Свирепый кавказец на верхнюю ветку
Едва за котёнком с разгону не влез.
Не тронь наши миски! - ворчали овчарки. -
Ещё раз увидим - пеняй на себя!;
И даже дворняга в сердцах из-под арки
Брехала, замшелую кость теребя.
Котёнка облаивал пудель весёлый,
Он лаек-охотниц тревожил во сне...
;Я, может, и добрая, - фыркала колли, -
Но лучше, приятель, не суйся ко мне!
Ротвейлер с работы притопал устало:
Всю ночь сторожил в магазине меха.
Котёнка увидев, клыки показал он
И коротко рыкнул: Уйди от греха!
Но тот же ротвейлер на помощь сорвался,
А с ним и последний безродный барбос,
Как только за нашим котёнком погнался
Какой-то чужой невоспитанный пёс!
За пятку схватила обидчика такса,
За шкирку злодея тряхнул азиат:
;А ну, поживей со двора выметайся!
Ты нам тут, любезный, не брат и не сват!
От лая трещали в ушах перепонки,
Врага кобели помножали на нуль,
А колли в углу утешала котёнка,
И шёрстку вылизывал рыжий питбуль...
...Сегодня засыпало снегом дорожки,
Но вы не ленитесь к нам в гости зайти -
Взглянуть на красивую белую кошку,
Что спит у кавказца в мохнатой шерсти.
Она из любой угощается миски,
Собачьих носов не боясь никогда.
А кто зарычит или гавкнет на киску,
Тот живо забудет дорогу сюда!
1. Слепой
Их окружили за деревней,
Когда, спалив её дотла,
Они к спасательным деревьям
Несли разбитые тела.
Душманы лопались от злобы,
Их гневу не было границ,
Парням сломали руки, рёбра,
Глаза им выжгли из глазниц.
Насквозь пропитанные кровью,
От ярости осатанев,
Ребят в заброшенный колодец
Столкнули, как в могильный склеп.
Клонился день в закат кровавый,
Кружило стаей вороньё
Над русскими, что так бесславно
Нашли пристанище своё.
* * *
Четыре трупа из колодца
На третьи сутки извлекли.
Им больше не увидеть солнца,
И неба, и родной земли.
Глаза солдат сухими были.
Чужая дикая страна,
Для многих станешь ты могилой.
Всегда будь проклята, война!
Но что-то вдруг зашевелилось,
И от кровавого комка
Рука живая отделилась,
И пальцы вздрогнули слегка.
* * *
Пятнадцать суток без сознанья,
В глубокой коме, в чёрном сне.
Вся жизнь, весь холод мирозданья -
Над ним, в могильной тишине.
Врачи руками разводили:
Уж сколько дней ни жив, ни мёртв.
Его ведь из кусочков сшили,
А он, смотрите-ка, живёт!
Тянулись долгие недели,
Болели кости, ныли швы,
А он, как будто, в самом деле,
Себя не чувствовал живым.
Ему повязку не снимали,
Но он на ощупь угадал,
Что там, под мокрыми бинтами,
Лишь окровавленный провал.
Что свет дневной и сумрак ночи
Теперь едины для него.
Слепой. Слепой! - какая горечь,
Какая в этом слове боль!
За что? За что он принял муки?
За что он потерял глаза?
И в искалеченные руки
Не может даже ложку взять?
За чьи амбиции крутые,
За принцип дьявольский какой
Платили парни молодые
Такою страшною ценой?
* * *
И вот последняя страница
Его больничного листа.
Теперь он может возвратиться
Домой, в знакомые места.
Неплохо, но ведь мать-старушка
Не инвалида вовсе ждёт.
Надеется, что он, вернувшись,
Семью, детишек заведёт.
Найдёт хорошую работу,
Построит ладный, крепкий дом,
И в нём счастливые заботы
Своим польются чередом.
А он - слепой! И в одночасье
Вся жизнь зачёркнута к чертям.
Какой там дом? Какое счастье?
Какая может быть семья?
Пока привык на ощупь в доме,
Он всю посуду перебил.
Дом стал чужим и незнакомым,
Стал чёрным и враждебным мир.
Слепой замкнулся, стал черствее,
И жалости не принимал.
Часами мог лежать в постели,
Угрюмым, молчаливым стал.
И люди стали сторониться -
С ним рядом было нелегко.
А мать и день и ночь молилась,
Но как до Бога далеко!
2. Щенок
Был день и радостный и яркий
В тот безмятежный месяц май,
Когда воскликнула хозяйка:
- Давай, мамаша, принимай!
И тёплый ласковый комочек
К собачьим сунула соскам.
- Ну, ты даёшь! - на пять-то дочек
И только одного сынка!
Упрёк собакой не был понят -
Она старалась, как могла,
А сколько и какого пола -
Уж это не её дела.
А над Купавною шумели
Такие тёплые ветра,
Задорно травы зеленели,
Сирень неистово цвела.
Росли щенки невероятно,
На "Педигри", как на дрожжах.
Росли их животы и лапы,
И конопушки на ушах.
Кобель был самый конопатый,
И, как подсолнух, золотой.
Был неуклюжий, угловатый,
Тяжелый, будто налитой.
И он совсем не зазнавался,
Хоть был из тех, кто с давних пор
Витиевато назывался
Нерусским словом "лабрадор".
* * *
Дни незаметно пролетели,
И малышам пришла пора
Узнать, что их на самом деле
Работа трудная ждала.
Им предстояли испытанья,
Где ум и смелость шли в зачет,
Здоровье, выдержка, вниманье,
И много прочего ещё.
Собака быть должна спокойной,
Послушной и не лаять зря,
Чтоб выполнить могла достойно
Нелёгкий труд поводыря.
Щенок прошёл успешно тесты,
Внесён в каталог, в протокол,
Закончилось собачье детство,
Подросток стал учеником.
Наука нелегко давалась,
Пёс был подвижен и умён,
Но трудность в том и заключалась,
Что слишком был активен он.
Ему хотелось прыгать, бегать,
А нужно медленно идти,
Ни кошек, ни собак, ни белок
Не замечая по пути.
А воробей, с куста вспорхнувший
Под самым носом - просто жуть!
Ну как же можно равнодушно
Пройти и глазом не моргнуть?
Но был инструктор непреклонен.
Терпенье, ласка, вкусный корм.
И вот уже по доброй воле
Ему послушен лабрадор.
Охотно выполнит команды,
Подаст перчатку, трость найдёт,
И все опасные преграды
Легко и точно обведёт.
Он от работы был в восторге,
И с красным крестиком овал
Носил всегда так важно, гордо,
Как чемпионскую медаль.
3. Встреча
А над Купавною морозец
Свои развесил кружева.
И электрички звонкий голос
Сюда доносится едва.
А по заснеженной дороге
Усталый, недовольный, злой,
Едва передвигая ноги,
Идёт, держась за мать, слепой.
Он был порядком озадачен,
Сомнений много пережил,
Когда в первичке председатель
Им взять собаку предложил.
Мол, будет друг тебе, помощник,
Сходить в аптеку, в магазин.
Глянь на себя - святые мощи,
А ведь спортивный парень был.
Ходить совсем уж разучился,
С людьми общаться перестал.
Слепой подумал и решился,
И заявленье написал.
Два года ждать он согласился,
Но время даром не терял:
Читать по Брайлю научился
И книги все перечитал,
Где о собаках говорилось,
Как их кормить, и как учить,
Ему хотелось, даже снилось
Скорее вызов получить.
И получил, собрал вещички,
Билет на поезд - и вперед!
Москва, вокзалы, электрички,
Шум, суета, кругом народ.
В Купавне - тишина. И только
Слегка поскрипывая, снег.
Деревья шелестят тихонько,
Как будто шепчутся во сне.
Знакомились в просторном зале.
Под тёплым светом фонарей
Ему собаку показали
И рассказали всё о ней.
Он был рассержен поначалу,
Он был сердит и даже зол.
Ещё бы! Он хотел овчарку,
А тут какой-то лабрадор.
С короткой шерстью, лопоухий,
И в довершение всего,
С готовностью подставил брюхо,
Когда погладили его.
Ну как обычная дворняга!
- Меня в посёлке засмеют,
Быть может, он и симпатяга,
Но мне другого пусть дают.
Чтоб дрессирован был, как нужно,
Чтоб выполнял команду "Фас",
Я ведь собаку, не игрушку,
Просил, товарищи, у вас.
Немало сил преподаватель
Потратил, чтобы объяснить:
Не могут злобные собаки
Слепых по улицам водить.
И в магазин, и на работу,
На рынок, или на вокзал,
Что будет лишь одна забота -
Намордник чтобы не снимал.
Чтобы кого-нибудь не цапнул,
За нарушителя приняв,
Не заупрямился внезапно,
Сердитый проявляя нрав.
* * *
И вот незрячий с лабрадором
Идёт в учебный городок,
Обходит ямы и заборы,
Держась за жесткий поводок.
Пёс по команде "вправо", "влево"
Мгновенно изменяет курс.
"Ищи скамейку" - нет проблемы,
"Работа" - что же, потружусь.
Ни шум шоссе, ни гул вокзала
И ни людская толкотня -
Ничто собаке не мешало
Свою работу выполнять.
Дни незаметно пролетели,
Слепой давно забыл свой гнев,
За две учебные недели
Душою к другу прикипев.
Болели мышцы, ныли ноги,
И верно, было от чего,
Зато всё меньше мрачных мыслей
Теперь тревожило его.
А мать светилась счастьем просто,
Ведь прямо на её глазах
Сын стал как будто выше ростом,
Как будто шире стал в плечах.
* * *
Под вечер прибыли в посёлок,
Свой путь закончив непростой,
И ахнул чей-то пострелёнок:
- Смотрите, пёс-то золотой!
Краснел последний луч заката
И сыпал инеем мороз
На щёки бывшего солдата,
Что стали мокрыми от слёз.
Но слёзы не были укором
Тому, кто выстоял в беде
И шёл, доверясь лабрадору,
Навстречу собственной судьбе.
Собак не поминают поименно,
Им не дают наград и орденов,
Но всё же должен помнить мир спасённый,
О подвиге собак со всех дворов!
Услышала я, может не случайно,
Историю, как шёл Великий бой!
Мне рассказал о подвиге отчаянном
Один седой участник битвы той!
Я слушала его и удивлялась,
Не уж-то правду говорит седой старик!?
И на груди его награда красовалась,
Но не хвалился той наградой фронтовик.
Тот бой тяжёлый в памяти остался:
Он не забыл историю о том:,
Как с ними рядом с танками сражался,
Четырёхлапый, храбрый батальон!
- Полуголодные, худющие дворняги,
Глазами умными - всё вглядывались в нас.
А мы на них скорей гранаты надевали,
Им командир уже смертельный дал приказ!
Собакам мы должны быть благодарны!
За то, что были рядом в те года,
Их дружба и шальная солидарность,
Пусть остаются с нами навсегда!
Как мало вы дворняги воевали,
Подбитый танк - и нет в помине вас.
И мы, глотая слёзы, вспоминали,
Собак, что жизни отдали за нас!
Мне трудно говорить о наболевшем,
Я видел этот ужас не во сне!
Э:х! Знали б Вы, что значит танк сгоревший!
Ведь это не прошедший танк к Москве!
Я видел, как собаки воевали,
Я не забуду это никогда!
И дай-то Бог, чтоб люди осознали,
Что это Он им помогал тогда!
Да разве можно позабыть такое!
В неравной схватке жизни не щадя,
Дворняги шли на смерть за нас с тобою!
Такое, люди, забывать нельзя!
Всё говорят, кто прошлое забудет,
Тогда и будущее не увидит Вас!
Задумались бы Вы над этим, люди,
То столько злобы не было бы в нас!
Собак я не любил и ненавидел,
Пока нас не свела судьба в бою!
Прошли года, но, где бы их не видел,
С тех пор склоняю голову свою!
На моем подоконнике кошка
Разговаривает с воробьями.
Я завидую ей немножко,
Отчего - рассудите сами:
Жизнь у кошки вполне беззаботна,
На полу стоит с лакомством миска,
Вот хозяин погладит по шерстке -
И вполне себе счастлива киска.
Помурлыкать, на солнышке греясь,
Лапкой мордочку вымыть до блеска,
Потереться о ноги хозяйки -
Ежедневная цель, хоть ты тресни!
Наигравшись, усталая кошка,
На коленях клубочком свернется,
Где-то там, далеко - непогода,
А у нас - пушистое солнце.
Молодец! Супер!
Стихи из цикла "Волкодав"
Мария Семенова
Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.
Вот бы где-нибудь в доме светил огонек,
Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке...
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил, и хранил, и берег -
Просто так, за любовь - улыбнувшихся мне..
... Но не ждут, и по-прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,
Если жизнь покатилась к дурной полосе
На закате особенно чёрного дня
Я скажу: "Ну и что? А подите вы все!
Лишь бы дома, как прежде, любили меня!"
Если дома хоть кто-то мне искренне рад,
Если с визгом навстречу бросается пёс,
Это будет награда превыше наград,
Что бы прожитый день на хвосте не принёс.
Если кошка, мурлыча, прижмется к душе,
Этот теплый комок - оборона от бед,
И Вселенная сразу начнет хорошеть,
И расстает, исчезнет недоброго след.
Ну а если чей дом - это просто ночлег,
Не согретый биением верных сердец,
Беззащитен на свете такой человек,
Кто не сеет добра - тот ему и не жнец!
Жила - поживала когда-то большая семья.
Настала пора переезда в иные края.
Когда же мешки с барахлом потащили во двор,
У взрослых с детьми разгорелся нешуточный спор.
И <против> и <за> раздавались у них голоса -
Везти или нет им с собою дворового пса.
А тот, чьих зубов опасался бессовестный вор,
Лежал и внимательно слушал людской разговор.
< Я стал им не нужен.: Зачем притворяться живым?>
И больше не поднял с натруженных лап головы.
Спустя поколение снова настал переезд
На поиски более щедрых и солнечных мест.
И бывшие дети решали над грудой мешков
- Везти или нет им с собою своих стариков.
Мария Семенова
quote:
Кто не сеет добра - тот ему и не жнец!
Когда с работы возвращаюсь я домой -
Меня встречает кошка у порога,
Ей нужно от меня совсем немного -
По гладкой шерстке провести рукой.
В ответ она мурлыкнет благодарно,
Коротким хвостиком приветливо махнет,
Попросится на руки, и мгновенно
Растопит за́ день накопившийся на сердце лёд.
Не важно, что было до и что теперь будет после.
Нам больше, как в детстве, не упереться носами.
Я уверен, мой друг, там самые вкусные кости.
Я уверен мой друг, там руки самые-самые.
Кто-то с тобой бежит по желтому полю. И вам весело.
Кто-то добрый с твоей шеи нежно снимает ошейник.
Ты знаешь, я презираю себя за минуты агрессии.
И прошу прощения. Слышишь. Я прошу прощения.
Впервые за много лет в нашем саду зацвели вишни.
И я заплачу сполна, ведь все возвращается.
Впервые за эти годы ты стал не лишним.
В последний путь, мой друг. Прощай.
Я - СОБАКА.
ibigdan
29 мая, 13:21
Я - собака. Мне 8 лет.
У каждой собаки должны быть мама и папа. Я знал это с самого рождения. Поэтому всегда их ждал.
Я родился там, где живет много собак. Все они - таксы. И я - такса. Когда я был еще щенком, меня, вместе с моими братьями и сестрами поселили к другим щенкам. И там я начал кушать другую еду, не молоко, как раньше, а творог и мясо с перловкой. И тогда я начал постоянно хотеть есть, потому что, когда приносили мясную кашу или творог, приходилось скорее бежать и отпихивать от миски других щенков, чтобы успеть схватить хотя бы кусочек. Я всегда успевал, но всё равно хотел есть. А один щенок никогда не успевал. Его почему-то оттесняли от миски, он падал и отползал в уголок. Тогда приходила женщина и забирала его куда-то, а когда приносила, он был сыт и сразу ложился и засыпал. В этой постоянной борьбе я всегда боялся, что мне не хватит еды.
Мне казалось, что там, откуда приходит женщина, еды много и за нее не нужно драться.
А иногда женщина приходила и говорила мальчику, который за нами ухаживал: <Хотят кобелька черненького посмотреть. Давай этого и: этого>. Щенков уносили, и обратно возвращали только одного.
Я чувствовал, что того, который не вернулся, забирали мама и папа. Поэтому и я ждал, когда меня заберут, и там я никогда не буду хотеть кушать и драться около миски.
Однажды женщина пришла и сказала: <Приехали смотреть рыженького мальчика. Рыжий - один. Давай его сюда. Все равно пора отдавать. Ему полтора месяца уже. Потом труднее будет отдать>.
Она взяла меня на руки, а я затаил дыхание и почему-то испугался. Я вдруг подумал, что она не знает моих маму и папу и отдаст меня совершенно другим людям.
Сердце от страха почти остановилось. Но когда меня вынесли и я увидел, я понял ЭТО - ОНИ!
Мама сидела на стуле, а папа стоял рядом. Я бросился к ним сразу, с радостным визгом, потому что не мог поверить своему счастью. Я узнал их, моих маму и папу! Мама взяла меня на руки, и я понял, что она тоже меня узнала. Она улыбалась и показывала папе, что я помещаюсь у нее на ладони. А папа робко гладил меня по голове и тоже улыбался. Наверное, он был рад за маму и за меня. Потом папа разговаривал с женщиной, а мама держала меня на руках, и мне было тепло и уютно, но я все равно хотел кушать.
Потом мы сели в машину, я прижался к маме, а папа почесал меня за ушком и сказал: <Едем домой> и мы поехали.
Я сейчас лежу, жду, когда с работы придёт мама и думаю о том, как много дней прошло с тех пор, как меня увезли от женщины, а яркая картина того, как я встретился с мамой и папой так и стоит перед глазами.
С тех пор я уже никогда не дрался за еду и никогда не хотел постоянно кушать. Потому что у меня есть своя миска, в ней всегда достаточно еды. Правда, я хочу кушать то, что кушают мама с папой, но мне не разрешают. Только иногда, когда я сильно порошу, мне дают немного мамапапиной еды. Она - вкусная. Намного вкуснее, чем моя. Но папа всегда говорит: <Ты - собака.> И показывает мне на мою миску. И я знаю, что я должен всегда кушать свою еду, а папину - только иногда.
В нашей семье - полный порядок. Мама ходит со мной гулять, а папа играет со мной в футбол дома. Мама стрижёт мне ногти, а папа сильно держит меня, чтобы я не вырвался. Мама дает мне таблетки и делает мне уколы, когда мне плохо и не хочется бегать и играть, а папа крепко держит меня и объясняет, что нужно <полечиться>. В такие моменты мне кажется, что папа предатель, но когда это всё заканчивается, он гладит меня и успокаивает. И всё снова встаёт на свои места.
Когда мама или папа говорят: <Это - моя собака> или <Ты - умная собака>, от слова <собака> я испытываю гордость, потому что собака - это действительно звучит сильно! Я - собака и я знаю своё предназначение. Я никому не позволю нарушить покой моих мамы и папы, потому что я их люблю. Наш огромный парк, где мы гуляем с мамой, не сможет вместить в себя любовь, которую я чувствую к моим маме и папе. Я всегда защищаю их, хоть они, порой, на меня за это ругаются.
Уже скоро с работы придёт мама, и мы пойдем гулять. Я подремлю ещё немного.
Прошлые картины проходят перед моими глазами: <Сколько ему лет?> - спрашивает маму подруга. Мама говорит: <Шесть>. И смеётся и говорит: <Ты представляешь?!> Я не понимаю, почему мама удивляется.
Я - в больнице. Мама плачет. Папа аккуратно держит меня на руках, потому что у меня сильно болит спина. При каждом движении острая боль пронзает всё моё тело, и я кричу. Врач говорит слово <Операция>, и я чувствую, как папа вздрагивает. Мне становится ещё более страшно, потому что папа боится, а значит ему грозит опасность. Но я не могу помочь ему, потому что я не могу двигаться. Мне больно.
Потом мама с папой уходят, а я остаюсь. И больше ничего не помню.
Очнулся только тогда, когда мама с папой снова появились. Мы едем домой. Я хочу лежать и не двигаться. Я не хочу кушать. Меня укладывают на мой диванчик, чтобы я, как сказала мама, выздоравливал. С тех пор прошло уже много дней.
Шум за дверью:Гав! Мама? Нет, это соседи пришли.
Я теперь не могу запрыгивать на стол, чтобы стянуть там что-нибудь вкусненькое. И не могу показать маме <суслика> и пройтись на задних лапах, как раньше, потому что задние лапы у меня не двигаются. Когда я бегаю по квартире за мячиком, мама смеётся и кричит: <Ну ты тюлень!>, а папа бежит схватить мячик быстрее меня. Но я его всегда обгоняю, и ему приходится отнимать у меня мячик. Это очень интересная игра!
Гулять я хожу в специальной коляске. Я в ней лежу, перебираю передними лапами, и она меня слушается - стоп (как я хочу), вперед (снова по моему желанию), с бордюра-на бордюр. Раз-раз! Любую собаку догнать могу! Очень удобно!
Я вообще счастливая собака! Ведь маме с папой могли отдать какого-нибудь другого щенка, а меня - забыть. И не было бы этих восьми лет прогулок, игралок, догонялок, вкусняшек и моего сердца, переполненного любовью к ним, и моего восторга, когда я просто смотрю на них. Вся моя жизнь - это ОНИ. Да, мне очень повезло с моей семьёй.
Ключ поворачивается в двери: Это мама! Несусь навстречу ей, как тогда, в первый день встречи, как ежедневно все эти восемь лет! Пришла! Чмок-чмок! Вкусняшки! Гулять!
Заходит, смеётся: <Ты мой тюлень!>, в руках - как всегда, куча пакетов, ноутбук: Кидает их на пол, чтобы поцеловать меня, одновременно закрывает дверь.
Приговаривает: <Привет-привет. Сейчас мама переоденется, и пойдём гулять. Ты, моя собака хорооошая!>
Всё-таки слово <собака> я люблю даже больше, чем своё имя. Собака - звучит сильно!
Мама звонит по телефону папе: <Да, я пришла, ухожу с собакой, буду около 9-ти. Как раз и ты подойдешь. Всё. Целую. Пока!> Быстро переодевается. Подскакивает к холодильнику, отрезает кусочек колбаски для меня. Мням, как вкусно!
Звонок в дверь. Гав! Не наш звонок, какой-то длинный. Тревожный. Гав!
Мама шикает на меня: <Тихо!> и бежит к двери. Открывает. Я чувствую сильнейшую угрозу, исходящую от открытой двери и понимаю, что там стоит человек. Чужой. Опасный. Мама!
Она падает под весом навалившегося чужого человека. Лай застрял у меня в горле. Злоба заволокла глаза: чужой, опасный человек навалился на мою маму, а она слабо пытается отбиться.
Вперед! Секунда!
Нога. Там есть место, сзади, чуть выше ботинка, куда можно впиться зубами и причинить боль человеку. Да! Пора! Мама - в опасности! Теперь можно кусаться!
Человек закричал, обернулся. Я - вне себя от злобы! Его огромный кулак опускается мне на голову. Красные круги, что-то течет и заливает глаза, вкус крови на языке: Когда-то в молодости я в лесу нашел птенца, вкус был такой-же:
Крик мамы. Человек выпрыгивает за дверь:
Я лежу и смотрю, как поднимается мама, подползает ко мне. Хочется спать:
:Огромная поляна в нашем парке. Я бегу за папой, который уносит мой мячик. Нужно догнать и отобрать. Папа видит что я настигаю его, смеётся и кидает мячик назад. Я подпрыгиваю, ловлю мячик на лету. Теперь его очередь догонять! Бегу назад, он - за мной. Мама кричит: <Какая же ты ловкая собака!> и хватает меня в объятия. Я целую её неистово. Подбегает папа.
Мы счастливы, потому что у нас в семье - полный порядок!
Я знаю свое предназначение. Я - собака.
И кошка, к сыночку прижавшись бочком,
Ласкала шершавым своим язычком.
Негромкую песню ему напевала
И всё целовала его, це-ло-ва-ла :..
А где-то смеялись и плакали люди,
А где-то из страшных палили орудий,
Политики земли делили на части,
И кто-то мечтал о богатстве и власти...
И только в подвале... под старой доской...
Царили гармония...., мир и покой...
Вот обследовав ивовый куст,
Вот ложбинку осоки обнюхал:
"Где ты прячешься, пёстренький трус.
С ненасытно дурманящим духом?
Ты под осень совсем зажирел.
Неохотно встаёшь на крыло.
В след копыта, возможно, присел,
Запах твой ветерком унесло.
Всё равно я тебя отыщу,
Сколько вас уже было за лето?
Стойкой где ты сидишь сообщу,
И хозяин похвалит за это".
Кто в движении целый день?
То не знает слова <лень>?
Кто красивый и смышленый?
По уши в весь мир влюбленный?
Кто же это? Кто же он?
Ну, конечно, - Брабансон!
Целоваться любит в губы,
Не оскалит в жизни зубы!
Ласковый, веселый, смелый
Друг для всех! Смышленый, верный!
Зла не помнит. Верит в чудо.
Он рожден на радость людям!
Маленький комочек счастья,
Не страшны ему ненастья!
Энергичен, позитивен,
Добротой взращен, активен.
Он, как песня! Как шансон,
Славный малый - Брабансон!
Кто избавит Вас от скуки
Заберется к Вам на руки
И прогонит горький сплин?
Ну конечно, абиссин!
Он один везде и всюду
Он поможет мыть посуду,
Чистить зубы, печь пирог
И завязывать шнурок!
От него вам не укрыться -
Он летает словно птица,
По квартире целый день
И топочет, как олень!
Абиссинская порода -
Это истинная шкода!
Сносит все как ураган,
Африканский хулиган!
Но как только грянет буря
И хозяин, брови хмуря,
Страшным тапком погрозит,
Скажет: <Где тот паразит?>
Абик сразу строит глазки
И умильно просит ласки,
И поддать ему шлепка
Не поднимется рука.
Смотрит он влюбленным взглядом
И виляет тощим задом
Так и хочется простить
И вкусняшкой угостить.
Лучше аби нет породы
Это дух живой природы
Он веселый, озорной
Добрый, ласковый, ручной.
Мускулистый, стройный, гибкий
Он глядит на вас с улыбкой...
Знайте он один такой
Абиссин ваш заводной!
Ольга Чех
Как сама неприступная крепость,
Дом стоял за высоким забором.
На заборе угрюмо чернело:
<Осторожно! Злая собака!>
Торопились прохожие мимо
И тревожно на надпись косились.
Приносил почтальон телеграммы,
Уходя, озирался робко.
Из соседнего дома ребенок,
Прибегал сюда. Прячась от мамы,
Пролезал через дырку в заборе
Под словами <:злая собака!>.
Приносил он собаке игрушки.
И они в те игрушки играли.
И друг друга никто не боялся:
Они оба читать не умели.
Илья Резник
Ты знаешь, брат, я друга потерял
А он был для меня всего дороже.
Меня он не ругал, за все прощал
Хоть часто обижал его я все же.
И ты прости меня, мой верный пес
Прости, что вновь завел себе другого,
Разлуки нашей я не перенес
И повторить судьбу решился снова.
Он на тебя ни сколько не похож,
Но в час, когда я в чем-то виноват,
Врезается мне в душу, словно нож,
В его глазах пронзительный твой взгляд.
(автор не известен)
Собака, прибыль приносящая,
Для разведенки не живая,
В глазах застыла боль скорбящая -
Ты просто жила золотая...
На ласку не имеешь права,
Нужна же лишь пока здорова,
И жизнь похожа на отраву,
Когда рожаешь в клетке снова...
А дети - это бизнес просто
И наплевать кто покупает,
Людское сердце под коростой
Бездушия...Да, так бывает...
Любимцы чьи то за окошком,
Здесь, во дворе, играют лая,
А в клетке умирает крошка
Любви и нежности не зная...
Вдруг распахнется резко дверца
Хозяйка в переноску сунет ,
От страха заколотит сердце,
И ветер с жалостью подует
Как бы прощаясь...В кабинете
Глаза закроются собачьи,
Застынут в них мечты о лете,
И с мамой радости щенячьи...
... Время от времени, люди говорят мне: "очнись, ведь это просто собака", или, "это слишком большие деньги за просто собаку". Они не понимают ни пройденное расстояние, ни время или расходы, потраченные на "просто собаку". Некоторые из моментов, которыми я горжусь произошли , когда "просто собака" была рядом. Много времени минуло, а моя единственная компания это "просто собака", но я ни разу не почувствовала от этого себя ущербной. Некоторые из печальных моментов моей жизни были связаны с "просто собакой", но в черные времена нежное прикосновение "просто собаки" давало мне успокоение и мудрость для преодоления дня... "Просто собака" открывает во мне сострадание и терпение, делает меня лучшим человеком. Из-за "просто собаки" я буду тратить время на поиск мокрых и слизских теннисных мячей, совершать долгие прогулки и встречать людей, которые тоже живут "просто собакой". Для меня и таких же людей как я, это не просто <собака>, это воплощение всех надежд и мечтаний о будущем, теплые воспоминания о прошлом, и чистая радость настоящего... (Cathrin Fagerheim)
Не сердись. Вмиг из щенули (Детство - краткий сон)
Вырасту большим, чистюлей и послушным псом.
У тебя прошу немножко для себя совсем -
Каплю ласки, корма ложку, - много я не съем.
С тельцем маленьким щенячьим вырастет к тебе
Нежность, преданность собачья. И любой судьбе
Покорюсь с тобою рядом. Ты - Хозяин мой!!!
Ты мой свет, моя награда, Бог мой и герой.
За тебя, коль доведется, жизнь свою сложу.
Только просьба остается, я ее скажу...
Тихо-тихо, ведь за нею - холод, морок, страх.
Ты услышишь, я надеюсь - все в твоих руках:
Нам идти одной дорогой с нынешнего дня,
Умоляю, ради Бога, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!!!
Однажды какой-то священнослужитель
(не помню религию, вы подскажите),
Завел себе Зверя, с хвостом и усами
(породу потом угадаете сами).
С короткими лапами, длинный и рыжий
(а что с ним случилось, узнаете ниже).
И Зверь - вот зараза! - сожрал из подвала
(увы, к сожаленью, такое бывало),
Кусочек колбаски сырокопченой
(лежал без присмотра на лавочке оный).
Священнослужитель увидел пропажу
(и наглую морду, довольную даже),
И руки к ножу потянул - вот идейка! -
(священнослужитель готовил индейку),
И зверю кусочек дал жареной птицы.
Ну разве же можно на таксу сердиться?
И тут же тарелочка с творожком,
Игрушечный кот - заглядение прямо!
Испачканный носик, и хвостик - торчком.
И радостный взгляд <А ты - МОЯ мама!>
А вот и прогулка. Деревья, трава,
Собаки, бабочки, лужи, цветы:
Ну как не закружится голова:
<Теперь я счастлив! Мама, а ты?>
<Ты вырос. Хочу, чтоб команды ты понял:
"ко мне", "рядом", "сидеть", "барьер": >
Выполнил все. Гордо голову поднял
И глазом косишь: <Я же умный теперь?>
А вечерами дом, ужин, семья.
И рядом - ты. И в глазах - покой.
<Есть вы у меня, а у вас есть я.
Всем бы собакам жизни такой!>
Так незаметно приблизилась старость.
Знаем уже, где сердце, где почки:
Взгляд виноватый, и в нем усталость:
<Мам, извини за бессонные ночки.>
Мне на работу пора. В коридоре
С грустным взглядом уселся у ног.
<Милый, не плачь! Расставанье - не горе.
Главное, чтоб ты дождался, сынок.>
Дверь открываю. Лежишь на пороге.
Складки на лбу распрямились упрямом.
И взгляд уходящий: светлый и долгий:
<Ведь я - молодец? Я дождался, мама!>
Это было давно,
Да запомнилось людям навек.
Жил в деревне лесной
Старый дед с бородою как снег.
Кособочился тын
Пустоватого дома вокруг:
Рано умерли сын и невестка,
Но радовал внук.
Для него и трудил себя дед,
На печи не лежал,
На охоту ходил
И хорошую лайку держал.
Внук любил наблюдать,
Как возились щенки во дворе:
Чисто рыжие - в мать
И в породу её матерей.
Но однажды, когда
По-весеннему капало с крыш,
Вот ещё ерунда!-
Родился чёрно-пегий малыш.
"Знать породе конец!-
Молвил дед. - Утоплю поутру..."
Тут взмолился малец:
"Я себе его, дед, заберу!
Пусть побудет пока,
Пусть со всеми сосёт молоко..."
Но пронять старика
Оказалось не так-то легко.
Вот рассвет заалел...
Снились внуку охота и лес,
Дед ушанку надел
И в тяжёлые валенки влез.
Снился внуку привал
И пятнистая шёрстка дружка...
Дед за шиворот взял
И в котомку упрятал щенка.
"Ишь, собрался куда!
Это с пегим-то, слыхана речь!
Что щенок? Ерунда!
Наше дело породу беречь.
Ну, поплачет чуток,
А назавтра забудет о чём..."
... И скулящий мешок
Канул в воду, покинув плечо...
"Вот и ладно..." Хотел возвращаться
Он в избу свою,
Тут внучок подоспел -
И с разбега - бултых в полынью!
"Что ты делаешь, дед!
Я же с ним на охоту хотел..."
Внук двенадцати лет
Удался не по возрасту смел.
Только ахнул старик...
Не успел даже прянуть вперёд,
А течение вмиг
Утянуло мальчонку под лёд.
Разбежались круги
В равнодушной холодной воде...
Вот такие торги
И такая цена ерунде.
Без хозяина двор,
Догнивает обрушенный кров...
...А в деревне с тех пор
Никогда не топили щенков.
Я тебя никому не отдам" -
Замерзающий плакал котёнок,
Умудрённый не по годам,
Рыл он снег серебристый под клёном.
Навсегда я останусь с тобой,
Я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной
Мне никто больше в мире не нужен.
Я сейчас закопаю нас в снег -
Там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро прошёл человек
В зимней куртке и в пуховой шапке.
А потом всё опять расцветёт,
Будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймёт,
Что пришлось пережить нам с тобой.
Ты держись, не смотри, что я мал,
И что в кровь исцарапаны ноги.
Я не выдохся - просто устал.
Ничего. Да помогут нам боги.
Нет, серьёзно! Я слышал о них!
Есть такие, кошачьи, боги,
Даже ветер в долине утих -
Слушал сказ малыша у дороги.
А котёнок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете.
Он, безумец, ещё и не знал,
Что остался один на планете.
Рядом с ним на седом полотне
Ещё теплое тельце лежало,
А из глаз по мохнатой щеке
Золотая слезинка бежала.
Ты, малыш, перестань копать,
Всё равно ей уже не поможешь.
Будет лучше тебе поспать -
О неё погреться ты сможешь.
Но котёнок не слышит, сопит,
Он не сдастся теперь холодам,
И упрямо в могилу твердит:
"Я тебя никому не отдам!"
Время - заполночь, люди все спят,
Находясь в поддельном раю.
У котёнка глазки блестят -
Он закончил работу свою.
Тихо-тихо ступая на снег,
Подошёл он, где трупик лежал,
И почти что как человек,
Он на ушко ей прошептал:
"Моя милая, здесь я, с тобой,
Я тебя никому не отдам!
Я у клёна под снежной горой
Нам постельку построил, мам..."
Он туда перенёс её,
А потом закопался сам.
Колыбельную пел мороз,
Но её не услышать нам.
Колыбельная эта для тех,
Кто любовью всю жизнь живёт,
Забывая про беды свои,
Только верность в крови несёт.
Он - безумец: в холодном снегу
Он за ближнего душу отдал.
До конца повторял он в бреду:
"Я тебя никому не отдам
Его никто вокруг не замечал,
А если и заметил, то ворчал,
А мог еще и палкой замахнуться.
Он убегал, когда мог увернуться.
Он с грустью думал:"Я такой урод.
Ну кто такого жить к себе возьмет".
Так шел он, шел по краешку дороги.
И вдруг перед собой увидел ноги.
Огромные такие две ноги,
Обутые в большие сапоги.
В смертельном страхе он закрыл глаза,
А человек нагнулся и сказал:
"Красавец-то, какой! А ухо! Взгляд!
Пойдешь со мной? Я буду очень рад.
Принцессу и дворец не обещаю,
А молочком с сосиской угощаю".
Нагнулся, протянул к нему ладошку.
Он первый раз держал в ладошках кошку.
Взглянул на небо, думал, дождь закапал.
А это кот в руках от счастья плакал.
...Одноклассники (С)