тишина вокруг,
ожидание женщины

Безглагольность

Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора,-
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далеко-далеко.
Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,-
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце просила, но сердце заныло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
(Бальмонт)

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там -надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.
Нет, не друзья. Кошка просто его замечала -.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало: Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: <Привет>
Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.
Выла соседка, сирена: Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что: то был ее Человек.
Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: <Привет>
В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: <Ты правда ждала меня, Кошка?>
<Кошки не ждут:Глупый, глупый ты мой Человек>
Саша Бес

Муа сегодня просыпамши,
И, посмотрев на улицу,
Подумамши:
Ну почему же
ну не жена, а курица)))

Зы: вот такой я стихоблуд)))

Мы выходим на рассвете, из Сахары дует ветер,

Поднимая нашу песню до небес,

И только пыль под сапогами, с нами Бог и с нами знамя,

И тяжелый карабин наперевес.

Командир у нас хреновый, несмотря на то, что новый,

Только нам на это дело наплевать,

Было б выпить, что покрепче, ну а дальше будет легче,

Все равно с какой холерой воевать.

Вот из наших кто-то помер, без него сыграем в покер,

Эту смерть мы как-нибудь переживем,

Есть у каждого в резерве деньги, водка и консервы,

И могилы, занесенные песком.

Говорят, я славный малый, скоро стану генералом,

Ну, а если я не выйду из огня,

От несчастия такого ты найдешь себе другого

И навеки позабудешь про меня.

Маслом смажу я "Винчестер", собираюсь честь по чести,

Враг разбит и не оправится вовек,

Я всегда в себе уверен, отступать я не намерен,

Я не кто-нибудь, я - белый человек.

Киплинг