Ранее ты упомянул о разных эпохах, когда людям приходилось быть очень изобретательными в том, что они играют, потому что у вас не было такого постоянного потока клубной музыки. Следующая эпоха совершенно противоположна. Сейчас редкость, если играют что-то кроме ровных клубных треков. Лично для тебя как проходил этот переход от одной эпохи к другой? В некотором смысле, как ты перешел от The Wizard к Джеффу Миллсу?
Ну, есть некоторые аспекты, которые никогда не менялись. Мой взгляд на музыку остался тем же. И я до сих пор думаю об идеи продажи музыки слушателю. По мере того как музыка стала более узконаправленной, становилось проще программировать и играть: у тебя есть какой-то диапазон BPM, ты знаешь, что каждые 16 тактов что-то меняется. Это работает. Сейчас люди выросли на такой музыке, так что они счастливы. Так что для тех, кто играл еще тогда, когда у тебя были совершенно разные пластинки и их нужно было соединять, как пазлы, сейчас сводить легче. Я пытался тратить время на поиск способов сделать микс интереснее, сделать его более приспособленным для кого-то вроде меня. Слой треков поверх одного, сделать его более креативным, не таким предсказуемым и при этом оставить пространство для ошибок. Это важно для меня.
Я могу намеренно доиграть трек почти до конца, не подготовив следующий. Это эффективно работает с разных точек зрения. Это дает людям возможность услышать, как музыка заканчивается, ломается, но не останавливается. Она не всегда под контролем. Иначе все становится слишком предсказуемым. Если я точно знаю, что трек затихнет, но потом бит вернется, и я буду сводить именно на этом моменте... что ж, может, у меня есть время выкурить сигарету, выпить Курвуазье или поговорить с моими друзьями.
Сложно даже представить, что ты позволяешь себе такие вещи.
[Смеется] Ну да. Мне кажется, такие решения делают диджейский сет менее предсказуемым. Ты просто позволяешь этому случиться. Это нормально, что трек заканчивается. Здесь нет ничего криминального. Все нормально! Публика не уйдет с танцпола, потому что музыка замолчала. А если и уйдет, то, может, и не стоит тут больше играть?
Сегодняшние диджеи учились по-другому. Им намного проще. Они обычно играют для аудитории, которая... история уже написана, они просто переворачивают страницу. Это легко. Любой может быть диджеем. Если ты можешь свести два трека, делать правильные вещи в нужное время, уже через год ты можешь сверкать на обложке любого журнала и считаться мастером искусства. Но это сплошная ложь. Только то, что я сижу здесь и говорю с тобой, может дать тебе некоторое представление о том, насколько сложной может быть эта форма искусства, верно? И это то, что отличает опытных, хороших диджеев... есть много того, чего не знают молодые диджеи, и они не думают, что им нужно это знать, потому что они успешны. Они уже были вознаграждены. Так что, искусство диджеинга потихоньку скатывается вниз. Хотя на самом деле, конечно, ситуация гораздо глубже.
Что-то вроде не спать всю ночь, учиться сведению на пластинках прогрессив-рока, с такой практикой в качестве базы, вы бы сформировали такое фундаментальное понимание того, как работает музыка, как работает ритм...
И как работают музыканты, как предсказывать человеческие реакции. Действия машины проще предугадать. И все становится проще. Настолько, что становится слишком легко и уже теряет свою ценность. Все теряет какую-то изюминку. Диджеи перестают экспериментировать. Вся форма искусства скатывается на дно.
Похоже, ты беспокоишься о наследии электронной музыки.
Мне 55. Мое поколение уйдет, и уже ясно, что какие-то знания будут утеряны навсегда. Стало слишком легко, и люди принимают это как должное.
Я думаю, что стандарты в электронной музыке слишком низкие. Я думаю, что СМИ играют большую роль в снижении стандартов, потому что они слишком много говорят о людях, которые не сделали практически ничего. Это мое профессиональное мнение, как диджея и артиста. Я считаю, что мы должны говорить только о людях, которые явно сделали что-то особенное. Тогда это повысит ценность всего, и все будет держаться на заданном уровне, пока кто-то не сделает что-то особенное снова. Но мы этого не делаем.