От Дуче до унтер-офицера...
(матариал составлен мной из нескольких источников Инета)
17 апреля 1945 года Муссолини приехал в Милан. Он собирался организовать сопротивление в Вальтеллине, севернее Бергамо, или укрыться в Швейцарии. 25-го он провёл долгие переговоры с руководителем Сопротивления генералом Кадорна и членами КНОСИ Марацца и Ломбарди. Муссолини хотел напомнить о том, что в стране ещё находятся немецкие войска, и очень огорчился, узнав, что нацисты решили сложить оружие.
Вскоре Муссолини и его сподвижники направились к озеру Комо в долину Вальтеллина. Прибыв около 9 часов вечера в город Комо, они заняли здание местной префектуры. Здесь к Муссолини присоединилась Ракеле Муссолини, но на следующее утро дуче простился с ней. Маленький отряд продвигался вдоль озера Комо к Менаджо, откуда дорога идёт в Швейцарию. Маршал Грациани, боясь попасть в руки партизан, предпочёл сдаться союзникам.
В ночь с 26 на 27 апреля беглецы присоединились к отряду из 200 немцев, которые также собирались перейти границу. Чуть позже с ними встретились Алессандро Паволини и Клара Петаччи.
У небольшой деревеньки Муссо колонну остановил партизанский заслон. Командир партизан предложил колонне продолжить путь, но пропустил только немцев. Немецкий лейтенант, надев на Муссолини форму унтер-офицера люфтваффе, спрятал его в кузове грузовика. Партизаны начали осматривать машины, и один из них узнал дуче.
Препровождённый в деревню Донго, Муссолини провёл ночь в крестьянском доме. Сообщение о его аресте поступило к командованию силами союзников. Между секретными службами Великобритании и США развернулось настоящее соревнование по его похищению (Уинстон Черчилль, которому хотелось бы забыть о своём восхищении Бенито Муссолини в 30-е годы, не прочь убрать его до того, как он станет давать официальные показания), но этот замысел не был осуществлён. По приказу руководства "Корпуса добровольцев свободы" небольшой отряд во главе с полковником Валерио (Вальтер Аудизио) забрал Муссолини и Клару Петаччи из рук партизан.
Его воспоминания о последних часах Муссолини были опубликованы только после кончины Аудизио в 1973г. По некоторым данным, этот Аудизио "подрабатывал" и на англичан.
"Полковник Валерио" задержал Муссолини обманом: сказал ему, что послан, чтобы тайно его освободить и переправить в безопасное место. Дуче поверил.
В машине, которая везла Муссолини и его любовницу Клару Петаччи, вместе с Аудизио были шофер и двое партизан - Гвидо и Пьетро. Увидев подходящее для казни место, Аудизио приказал шоферу машины остановиться. Дальнейшее "полковник Валерио" описывает так:
"...Я пошел вдоль дороги, желая убедиться, что в пашу сторону никто не едет.
Когда я вернулся назад, выражение лица Муссолини изменилось, на нем были заметны следы страха. Тогда Гвидо сообщил мне, что он сказал дуче: "Малина кончилась".
И все же, внимательно посмотрев на него, я уверился, что у Муссолини пока зародилось лишь подозрение. Я послал комиссара Пьетро и водителя в разные стороны метрах в 50-60 от дороги и приказал им следить за окрестностями. Затем я заставил Муссолини выйти из машины и остановил его между стеной и стойкой ворот. Он повиновался без малейшего протеста. Он все еще не верил, что должен умереть, еще не отдавал себе отчета в происходящем. Люди, подобные ему, страшатся действительности. Они предпочитают игнорировать ее, им до последнего момента достаточно ими же самими созданных иллюзий.
Сейчас он вновь превратился в усталого, неуверенного в себе старика. Походка его была тяжелой, шагая, он слегка волочил правую ногу. При этом бросалось в глаза, что молния на одном сапоге разошлась.
Затем из машины вышла Петаччи, которая по собственной инициативе поспешно встала рядом с Муссолини, послушно остановившимся в указанном месте спиной к стене.
Прошла минута, и я вдруг начал читать смертный приговор военному преступнику Муссолини Бенито:
"По приказу Корпуса добровольцев свободы мне поручено свершить народное правосудие". Мне кажется, Муссолини даже не понял смысла этих слов: с вытаращенными глазами, полными ужаса, он смотрел на направленный на него автомат. Петаччи обняла его за плечи. А я сказал: "Отойди, если не хочешь умереть тоже". Женщина тут же поняла смысл этого "тоже" и отодвинулась от осужденного. Что касается его, то он не произнес ни слова: не вспомнил ни имени сына, ни матери, ни жены. Из его груди не вырвалось ни крика, ничего. Он дрожал, посинев от ужаса, и, запинаясь, бормотал своими жирными губами: "Но, но я... синьор полковник, я... синьор полковник".
Даже к женщине, которая металась рядом с ним, бросая на пего взгляды, полные крайнего отчаяния, он не обратил ни слова. Нет, он самым гнусным образом просил за свое грузное, дрожащее тело. Лишь о немой думал, об этом теле, которое поддерживала стена.
Я уже говорил раньше, что проверил свой автомат в доме Де Мария. И на тебе - курок нажат, а выстрелов нет. Автомат заклинило. Я подергал затвор, вновь нажал курок, но с тем же результатом. Гвидо поднял пистолет, прицелился, но - вот он рок! - выстрела не последовало. Казалось, что Муссолини этого не заметил. Он больше ничего не замечал.
Я вновь взял в руки автомат, держа его за ствол, чтобы использовать как дубинку, поскольку, несмотря ни на что, все еще ожидал хоть какой-нибудь реакции с его стороны. Ведь всякий нормальный человек попытался бы защищаться, однако Муссолини был уже невменяем. Он продолжал заикаться и дрожать, по-прежнему неподвижный, с полуоткрытым ртом и безвольно опущенными руками.
Я громко позвал комиссара 52-й бригады, который тут же подбежал ко мне со своим автоматом в руках.
Тем временем прошло уже несколько минут, которые любой осужденный на смерть использовал бы для попытки, пусть даже отчаянной, к бегству, попытался бы по крайней мере оказать сопротивление. Тот, кто считал себя "львом", превратился в кучу дрожащего тряпья, не способного ни к малейшему движению.
В тот короткий отрезок времени, который понадобился Пьетро, чтобы принести мне автомат, мне показалось, что я нахожусь о Муссолини один на один.
Был Гвидо, внимательно следящий за происходящим. Была Петаччи, которая стояла рядом с "ним", почти касаясь его локтем, но которую, однако, я не принимал в расчет. Нас было только двое: я и он. В воздухе, наполненном влагой, стояла напряженная тишина, в которой отчетливо слышалось учащенное дыхание осужденного. За воротами, среди зелени сада, виднелся край белого дома. А далеко в глубине - горы.
Если бы Муссолини был в состоянии смотреть и видеть, в поле зрения попала бы полоска озера. Но он не смотрел, он дрожал. В нем не было больше ничего человеческого. В этом мужчине единственными человеческими чертами были спесивая чванливость и холодное презрение к слабым и побежденным, появлявшиеся лишь в минуты триумфа. Сейчас рядом с ним не было придворных главарей и маршалов. На его лице присутствовал лишь страх, животный страх перед неизбежностью.
Осечка автомата, конечно, не дала Муссолини даже проблеска надежды, он уже понимал, что должен умереть. И он погрузился в это ощущение, как в море бесчувствия, защищавшее его от боли. Он не замечал даже присутствия той, которая была его женщиной.
Я же не ощущал больше никакой ненависти, понимая лишь, что должен свершить справедливость за тысячи и тысячи мертвых, за миллионы голодных, которых предали. Став снова напротив него с автоматом в руках, я выпустил в это дрожащее тело пять выстрелов. Военный преступник Муссолини, опустив голову на грудь, медленно сполз вдоль стены.
Петаччи, оглушенная, потеряв рассудок, странно дернулась в его сторону и упала ничком на землю, тоже убитая.
Было 16 часов 10 минут 28 апреля 1945 года".
Тела Муссолини и Петаччи были привезены в Милан. На автозаправке, у площади <Пьяцца Лорето>, где 10 августа 1944 года были казнены 15 антифашистских партизан, их, вместе с телами 5 других расстрелянных деятелей фашистской партии повесили вверх ногами. После этого верёвки подрезали, и тела некоторое время лежали в сточной канаве. 1 мая Муссолини и Петаччи были похоронены на миланском кладбище Музокко (Чимитеро Маджиоре), в безымянной могиле на участке для бедных.
В Пасху 1946 года тело Муссолини было эксгумировано и похищено тремя фашистами под руководством Доменико Леччизи. Тело было найдено в августе того же года, однако оставалось непогребённым в течение 10 лет из-за отсутствия политического консенсуса. В настоящее время тело Муссолини покоится в фамильной крипте в родном городе Предаппио.
Эпитафия:
" Да, мадам, я закончил. Моя звезда упала. Я работаю, и я стараюсь, но знаю, что это всё - всего лишь фарс: Я жду конца трагедии - я не чувствую себя больше актёром. Я чувствую, что я последний из зрителей".
- Бенито Муссолини в интервью в 1945 г. Маделин Моллир